Как перестать терять себя в других
Разрешили быть собой — и стало некультурно быть лучше.
Жизнь постепенно превратилась в череду обязательных действий, где каждое новое утро напоминает предыдущее, а каждый шаг — это еще одно заранее прописанное движение в чужом сценарии. Казалось бы, ежедневных активностей много: встречи, задачи, разговоры, но в этой суете теряется жизнь — постоянное ощущение, что через неделю детали сегодняшней суеты забудутся и стресс, который вся эта суета создает сегодня, вообще не нужен. Ну, мне точно. Фрейд утверждал, что «Сверх-Я» (супер-эго, the Over-I) может взять верх, превращаясь в строгого внутреннего цензора, который диктует, что можно и чего нельзя, подавляя желания и заставляя эго играть по чужим правилам. Мое эго! По чужим правилам! А вот если вдруг возникнет вопрос о собственных желаниях — тут же включается тревожная сирена и голос внутреннего Фрейда (почему-то гнусавого): «Так, вапгосики!». Mundo not goes where he pleases, ага.
Короче, теряется ощущение целостности. На поверхности остаются лишь отдельные фрагменты: работа, привычные разговоры, мелкие дела, которые почему-то вытесняют все остальное, создавая иллюзию занятости и значимости (ИИ в банке — круто же, большое дело, ага). В этом хаосе теряется не просто последовательность, но и сама суть — тот внутренний компас, который раньше указывал, куда и зачем двигаться. Желания начинают теряться в потоке несвязанных импульсов, которые вспыхивают и тут же гаснут, не успевая даже оформиться в понятные стремления, не говоря уже о планах и действиях. Ну и ладно. Супер-эго довольно — все под контролем.
Фрейд утверждал, что «Сверх-Я» — это голос общества, который внедряется в нас с самого детства, превращаясь в строгого надзирателя, не допускающего отклонений от нормы. Каждый раз, когда человек соглашается на «надо», откладывая свое «хочу», «Сверх-Я» становится немного сильнее, еще больше отодвигая личные желания на периферию сознания. В результате внутренний конфликт становится все более очевидным: из вежливости сказать «да», хотя хочется сказать «нет» или вообще нахер послать; сделать то, что не хочется, но важно и нужно по мнению окружающих; оставить свое мнение при себе, потому что так принято. И чем чаще говоришь «надо», тем сложнее потом вспомнить, а что вообще хотелось.
Подавленные желания не исчезают бесследно — они уходят вглубь и образуют слой непрожитого, который со временем накапливается до такой степени, что начинает прорастать сквозь толщу привычек и условностей. Но распознать эти проблески непрожитого не так просто, особенно когда внутренний надзиратель настолько стал частью личности, что любые желания кажутся чужими и воспринимаются как глупые хотелки, без которых можно обойтись.
Фрейд говорил, что задача не в том, чтобы победить Сверх-Я, а в том, чтобы найти баланс между ним и другими инстанциями психики. Работать не только с этим внутренним цензором, но и с тем, что он подавил — с «ОНО» («the It», Id. Freud saw the id as the unconscious source of instincts and desires, driven by the pleasure principle — the push for immediate satisfaction of urges.). Вытаскивать подавленные желания, перерабатывать и восстанавливать целостность. «ОНО» — не только желания, но и та часть, которая свободна от всех этих «надо».
